Партизанский орден

Сочельник 1944 года выдался морозным, вьюжным. На небе – ни звезд, ни месяца. Настоящая партизанская ночь. В занесенную снегом хату глухой белорусской деревушки Кричники тихо постучали. Хозяин Георгий Викентьевич осторожно выглянул в окошко и пошел открывать дверь. Не до гостей ему было сейчас – жена, Янина Викентьевна, мучилась родами, но и гости эти зря не ходят. На гумне подворья Станчица, зарытые в солому, хранились боевые припасы партизан. И сегодня они шли на подрывную операцию, на «железку».

Георгий Викентьевич пригласил гостей отогреться перед походом. Услышав приглушенный стон хозяйки, партизанский врач предложил свою помощь. И через некоторое время на свет появился здоровый крепкий мальчик. Растроганные этим событием мужчины, забывшие в лесу о простых житейских радостях, огрубевшие от войны, радовались новорожденному, как дети: «Солдат родился, защитник Отечества!». А командир партизанского отряда Дарыбаев, сняв с груди орден, положил его в зыбку ребенку: «Пусть останется Анатолию память о белорусских партизанах».

Вот при каких обстоятельствах пришлось мне появиться на свет. Как жалею сейчас, что по детскому недомыслию не сохранил этот орден.

Отец, Георгий Викентьевич, всю войну сотрудничал с партизанами. А в мае 44-го, доставив в отряд оружие, возвращался с пустой телегой и попался немцам. Забрали его на работу в Германию – сначала в концлагерь, а затем отправили к бауэру. Возвратился по окончанию войны с подорванным здоровьем.

Шестерых детей родила моя мама, да не всех вырастила. За связь с партизанами хотели фашисты сжечь деревню. По слякоти и холоду приходилось прятаться с детьми в лесу. Простудились и умерли две кровиночки, а самый младший не выжил в трудные послевоенные годы.

Дал мне Бог родиться в такое страшное время. Война войной, а жизнь все равно продолжалась. И еще один подарок получил я от судьбы - прожила моя мама в здравом уме и доброй памяти до 97 лет.                   

                Историю жителя села Ботаническое Станчица А.С. рассказала заведующая Ботанической сельской библиотекой Скоблянская Валентина Александровна.

Неизвестный солдат...

Не видела я своего отца, не привелось мне в жизни никого назвать папой, не пришлось узнать отцовской заботы и поддержки. В 1942 году забрали моего папу на фронт. Мне было восемь месяцев, я только начала ходить, держась за призьбу, как вернулся с работы отец, взял меня на руки и, прощаясь, горько плакал, жалея меня и двухлетнего сына. 

Отец работал председателем сельсовета, был партийным, поэтому очень переживал, что будет с его семьей в оккупации. Староста сразу же выдал нас, и фашисты отметили нашу хату крестом. Молодая солдатка с двумя малолетними детьми жила в постоянном страхе. А после освобождения от немцев получили мы извещение, что в 1944 году  пропал наш отец без вести . Ходила мама по ворожкам, и все в один голос уверяли ее, мол, жив муж и вернется. Человек живет надеждой, всем солдаткам хотелось такое слышать – и верили.

Тяжелое послевоенное детство у меня ассоциируется с лободой. Мама уходит на работу, а нам с братом наказывает нарвать лободы целое решето. Вечером перебирает траву и готовит из нее оладьи. Работа, нужда, недоедание – вот это мое детство. 

А мама замуж так и не вышла,  ждала мужа с войны. Писала моя дочь в архивы, разыскивала сведения о дедушке, но все безрезультатно. А я все надеюсь  найти могилу отца, поехать к нему и поклониться его памяти. 

                  Своей историей поделилась Вишпольская 

                      Мария Брониславовна.

Братская любовь крепче каменных стен. История Екатерины Мазанько

Спешит неумолимое время, все дальше от нас отдаляются те суровые годы – годы войны, годы юности моей мамы. Давно покрылись сединой мамины косы, но верно хранит память события той поры.

 Ранним весенним утром 1942 года  жителей полтавского села Васильевка разбудил  сильный грохот. На множестве черных мотоциклов фашисты привезли сельчанам «новый порядок». Согнали всех к школе, установили стол с портретом фюрера  и стали зачитывать свои указы. Притихли крестьяне: за наименьшее нарушение – жестокое наказание! Вдруг налетел ветерок - портрет Гитлера упал и разбился. Вздохнули облегченно суеверные полтавчане – видно, недолго фашистская власть продержится.

 Четырнадцатилетняя Катя сполна познала  немецкий режим. С подружкой-сверстницей работали днем «на грабках» - сгребали агрегатом сено, а ночью пасли свою лошадь. Девчонки валились с ног, просились отдохнуть, но назначенный немцами староста пригрозил поркой розгами. И на год старший Катин брат – Ваня, работавший на волах, не знал продыху – волы только его и слушались.

Исполнилось Кате пятнадцать лет, и ее тут же внесли в список на отправку в Германию. Как ни просила, как ни умоляла Катина мама оставить тщедушную девочку дома – не помогло. Под причитания и слезы родственников детей усадили на телеги – везти в райцентр. Пожалел любимую сестру Ваня, ссадил с телеги, а сам сел вместо нее. «Я все равно вернусь домой», - успокаивал родных. Дважды пытался сбежать по дороге, но его, сильно избив, возвращали. Получили от него письмо из Германии, в нем были такие строки: 

          «Якби ж мама знала, як тяжко в неволі,

            Вона б передала горобчиком солі,

            Ой мамо, ой мамо, як тяжко в неволі!»

 Посылали братику посылочку – 200 грамм пшена и несколько кусочков сала (указ - вес посылки не более 400 граммов), передавали приветы с родины. Но не зря говорят: «Свій край – як рай, а чужа країна – як домовина». Не хотел  Ваня мириться с неволей, рвалась его душа к отчему дому, к семье. При очередном  побеге Ваня погиб…

 Всю жизнь поминает мама своего брата Ивана, спасшего ее от непосильного рабства. 

 На фото: Мазанько Екатерина Филипповна (или просто баба Катя для односельчан). Информацию о Мазанько Екатерине Филипповне (в девичестве Передерий) передала ее дочь, Винокурова Л.В.

Первым делом - самолеты! История Нины Константиновны Кузьминой

   

В мае 1942 года, когда едва исполнилось семнадцать лет, Нина Константиновна Кузьмина (в замужестве Саса) получила повестку в военкомат. Её направили в авиацию, но перед этим сначала была Вольская школа младших авиационных специалистов, что на Саратовщине.

Легко и быстро она постигла  ускоренный курс военных наук и стала авиамотористом.

Уже в начале декабря боец Кузьмина пополняет 50-й истребительский авиаполк, базировавшийся в городе Моршанск. Здесь пришлось повышать квалификацию, осваивая более совершенный боевой самолет ЛА-5, который в последствии ей приходилось обслуживать.

Полк, в котором воевала Нина Константиновна, занимался разведкой во вражеском тылу.

Самолеты ЛА-5 были оборудованы фотоаппаратами, при помощи которых  делали фотосъемки передвижения вражеских войск.

Технический состав готовил самолеты к боевым вылетам. Работа техсостава была тяжелая и ответственная, ведь все приходилось делать под бомбежками. В сутки могли бомбить по 10-12 раз.

В один из таких дней Нина Кузьмина (Саса) получила ранение. Об этом вспоминала и рассказывала так:

 «… Привезли меня в дивизионный лазарет. Хирурги вытащили осколки, зашили, «залатали» -  подняли на ноги».

Вскоре за ней явился командир полка и говорит: «Хватит, Нина, отдохнула, пора и к делу приступать». Да первым делом, как в песне поется, - это самолеты.

Нина Константиновна рассказывала, что полк ее воевал на Брянском фронте, на Орловской и Курской дуге.

После освобождения Орла дивизия была переброшена в Прибалтику. На берегах Балтики Нина Константиновна Кузьмина (Саса) встретила  незабываемый победный май 1945 года. 

Информацию предоставила заведующая Славновской библиотекой-филиалом Самокиш Валентина Яковлевна.